Филология 2.0

Мир явлений окружающей действительности, впрочем, как и мир людей, необычайно разнообразен и неповторим. Неповторимы и события, происходящие в нем, ассоциации, связанные с ними, а так же их восприятие каждым индивидом в отдельности. Восприятия явлений важны, как для освоения окружающего мира, так и для постижения языка, поскольку они представляют собой «индивидуальную систему паттернов» [1: 138], в отношении грамматики языка, они становятся системой метаязыковых «опор» [2: 125], «универсальными грамматическими концептами» [3: 62], «внутренним знанием» или «внутренним языком» [4: 15], системой «промежуточного языка» [5: 32], существующего в сознании человека.

Изучение восприятия и индивидуальных способов интерпретации форм причастия и деепричастия в родном (русском) языке, позволяет понять механизм конструирования и применения моделей аналитических форм глагола и по отношению к иностранному языку (английскому), метаязыковых опор, шаблонов, упрощающих задачу образования глагольных форм.

Для передачи опыта использования грамматических форм от одного носителя языка к другому принято использовать единые правила, обобщающие все особенности употребления грамматических единиц, их морфологические признаки, в одно доступное и понятное толкование. Однако, восприятие мира человеком, впрочем, как и языка – индивидуально, и вряд ли может быть сведено к одному стандартному шаблону, объяснению, принятому в классических грамматиках. Восприятие каждого человека собирает «наивную картину мира», в которую входит наивная геометрия, наивная физика, наивная психология и т.д., отражает материальный и духовный опыт народа – носителя языка [6: 2005].

Внутренняя грамматическая система человека (язык сознания или метаязык) располагает уникальными ассоциациями, осуществляющими связь метаграмматических образов с грамматическими формами естественного (материального) языка человеческого общения, который используется для передачи различных видов опыта восприятия мира другому человеку, путем создания «образов» внутреннего опыта, основанных на чувственных восприятиях, возникающих в ответ на слышимые или читаемые слова, видимые изображения или осязаемые предметы. Носитель любого языка строит свою речь без осознания используемых правил. Он действует так, как ему удобно, полагаясь на интуицию, внутреннее «грамматическое чутье», «языковой инстинкт» [7: 2004], что в свою очередь, является неосознаваемым процессом, выработанным в ходе индивидуального восприятия языка, его грамматических и лексических единиц. Согласно взглядам П. Вацлавика, Д. Боевина и Д. Джексона [8: 88], необходимо изучать эти процессы не только путем анализа их конечных продуктов: языка и поведения (в нашем случае – грамматической модели), но и способа их формирования, исходя из индивидуальных особенностей восприятия, с целью идентификации наиболее целостного, обобщенного «паттерна», модели, которой в рамках нашего исследования, является метаязыковые образы причастия и деепричастия русского языка, а так же образы аналитических форм глагола английского языка.

Носители русского языка строят свою речь на родном языке (впрочем, порой и на иностранном) без осознания правил, необходимых для формирования лексических и грамматических конструкций, входящих в состав предложения, поскольку подобные процессы построения и применения форм материального языка, управляются системой правил внутреннего языка человека, на неосознаваемом уровне. По нашему мнению, на формирование внутренних правил естественного метаязыка человека, особенности восприятия категорий причастия и деепричастия, а так же ассоциации, связанные с ними, оказывают значительное влияние.

Восприятия, основываясь на чувственном опыте освоении мира, создают уникальную, индивидуальную систему внутренних образов – отражений как окружающей человека действительности, так и образов языка. Данная система в некоторой степени является аналогом естественной грамматики языка, имеет свою семантическую и морфологическую структуры, однако, уникальность «коллекции образов» или «языковых впечатлений» состоит в том, что внутренняя метаязыковая система – индивидуальна, поскольку каждый человек имеет доминирующий(-е) канал(-ы) восприятия: визуальный, аудиальный, кинестетический. Согласно мнению А. Байрона, сенсорные восприятия человека самым непосредственным образом влияют на формирование внутренней модели мира [9: 34], поэтому можно выдвинуть предположение о том, что на формирования языковой и внутриязыковой модели мира чувственные восприятия оказывают значительное влияние.

Принято выделять пять основных способов, с помощью которых люди изучают мир. Человек может видеть, слышать, обонять, осязать и пробовать на вкус. Каждый из этих чувственных каналов получения информации, откладывает в памяти человека свой вид опыта, свою ассоциацию, связанную с некоторым предметом или явлением окружающего мира. По нашему мнению, подобные чувственные восприятия могут накладывать отпечаток не только на ассоциации, связанные с предметами материального мира, но и с лексической и грамматической системой языка. То, что человек действительно воспринимает, является отражением, репрезентацией или моделью того, что передают его сенсорные органы. Согласно точкам зрения Р. Бендлера и Д. Гриндера, процесс моделирования происходит посредством сенсорных органов человека, индивиды формально создают свои модели, через которые они дают возможность другим понять, что они испытывают. Внимательно слушая слова, используемые людьми, можно идентифицировать паттерны в их языке, которые указывают на предпочтение какой-либо одной системы восприятия и репрезентации информации, или комплекса систем [10: 44].

Язык, так же может восприниматься человеком посредством различных сенсорных систем, и может быть трансформирован во внутренние образы, основанные на чувствах и переживаниях. Эмоциональные состояние оказывают значительное влияние на язык, на набор средств выражения мысли, они в состоянии служить как обогащению, так и обеднению речи. Чувства и эмоции способны трансформировать образ причастия и деепричастия в сознании человека, являясь либо стимулом к образованию подобных форм в естественном языке, либо затрудняя процессы их генерации.

Возвращаясь к идеям Р. Бендлера и Д. Гриндера, о том, что информация полученная посредством чувственного восприятия подвергается влиянию универсальных процессов человеческого моделирования (обобщению, стиранию и искажению) из-за того, что каждый человек имеет свою уникальную модель мира [10: 56]. Мы предполагаем, что подобные идеи могут быть применены и в отношении метаязыкового моделирования форм причастия и деепричастия русского языка и аналитических форм глагола английского языка. Примеры подобных конструкций используются носителями русского языка довольно часто, так как посредством объединения морфологических признаков в одну лексическую единицу, становится возможным обобщить все знания о грамматической форме и практически безошибочно образовать все возможные ее производные.

Так, у носителей русского языка формы причастия «делающий» и деепричастия «делая» можно отнести к элементам грамматики внутреннего языка или метаязыковым формам, объединяющим особенности форм причастия и деепричастия в специфический «образ», который в дальнейшем, при изучении иностранного языка (английского) подсознательно перекладывается на модели аналитических форм глагола с целью упрощения образования форм английского причастия I и II. По аналогии с русской метаязыковой моделью «делая» образуется метаязыковая модель причастия I (английского языка) «doing». Подобные алгоритмы образования индивидуальных метаязыковых опор, как общее явление, были описаны нами ранее [11: 98; 12: 220]. Механизмы создания внутриязыковых грамматических «подсказок», которые можно назвать «универсальными процессами моделирования внутренней грамматики», являются в недостаточной степени изученными. Обнаружение особенных моделей внутреннего языка, определение этапов их формирования и закрепления во внутреннем языке, является задачей данной работы.

Среди механизмов моделирования элементов внутреннего языка человека, можно выделить три составляющих: обобщение знаний о грамматической форме, искажение грамматической формы (создание модели), стирание (формы естественного языка, замещение ее метаязыковым образом).

Обобщение частично объясняет то, как человек может в короткие сроки изучить некоторое грамматическое явление, осуществив обобщение из прошлого опыта, знаний полученных ранее, не делающих необходимым изучение нового элемента грамматики с нуля. Способность обобщать, базируясь на прошлом опыте, означает, что нет необходимости тратить большое количество времени и энергии на изучение новых правил. Одной из форм процесса обобщения, является наша способность понять не только слово – символ, но и «почувствовать» его; дополнить образ слова, возникающего в сознании, эмоциональными и чувственными чертами и переживаниями; создать «объемную» картинку, не только видимую, но и «осязаемую», и «обоняемую». Например, метаязыковые модели причастий и деепричастий «делая», «делающий», «сделав», «сделавший», позволяют свести все характеристики аналитических глагольных форм к одному, емкому и конкретному слову, которое как «выкройку» можно будет применить для образования производных форм.

Так, образование и определение причастия бегущий схематически можно показать следующим образом:

бегущий→(применяем модель «делающий» для определения части речи) = причастие; бег→(применяем модель «делающий» для образования причастия) = бегущий.

Образование и определение деепричастия происходит так же:

смотря→(применяем модель «делая») = смотрящий; смотреть→(применяем модель «делающий») = смотрящий.

Обобщение моделей аналитических глагольных форм русского языка с сопоставимыми моделями английского языка на основе сходства их особенностей и функций способствует ассимиляции информации, позволяет выстроить алгоритм образования грамматических форм внешнего языка. Кроме нескольких моделей приведенных выше, существует еще целый ряд образов (в том числе и индивидуальных, с трудом поддающихся описанию и объяснению), которые можно было бы свести к ряду общих метаязыковых моделей, отражающих наиболее точно формы и функции глагольных форм, как русского, так и английского языков: «делающий», «сделав», «сделавши», «будучи сделанным», «doing», «having done», «having been done» и так далее. Однозначно утверждать эквивалентность форм английского и русского языков – нельзя, не только в виду очевидного различия исследуемых языков, но и в виду различий внутренних картин мира носителей языка. Подобные несоответствия мы имеем смелость называть «метаграмматическим искажением», посредством которого мы меняем наше восприятие грамматической формы, следовательно, меняем представление о ней в нашем «метаязыковом пространстве».

Искажение позволяет подойти к пониманию языкового явления творчески, образовать ряд ассоциаций, уникальных собственных представлений о грамматической форме, а затем, образовать свою собственную, неповторимую метаязыковую «подсказку». Подобные «искажения» дают нам возможность «манипулировать» нашим восприятием реальности через слово при его осознании и запоминании. Искажение позволяет носителю языка создать собственные «грамматические образы» для интерпретации грамматических явлений внешнего языка. Искажение значения или несоответствие метаязыковых образов глагольных форм русского и английского языков вызывает внутренние противоречия у носителей русского языка, осваивающих английский язык.

На внутреннем, подсознательном уровне, человек выделяет для себя наиболее часто и редко используемые модели, затем «стирает» те, которые используются им реже всего, тем самым обедняя свою речь и урезая себя в возможности интерпретации и перевода англоязычных текстов на русский язык. Чтобы охарактеризовать само явление стирания и обозначить его роль в процессе овладения грамматическими формами языка, следует привести высказывание О. Хаксли, в котором он говорит об опыте, как о «струе», пропущенной через редукторный клапан мозга и нервной системы, после чего останется только тонкая струйка того сознания, которое поможет человеку выжить на поверхности планеты. Очевидно, что способность человека «стирать» части информации, «загораживающие» вход в сознание, необходима для выживания [13: 24].

Для того чтобы пронаблюдать процесс стирания во внутреннем языке человека, следует вновь обратиться к формам причастия и деепричастия, которые на подсознательном уровне, для упрощения использования в речи, разделяются человеком на «сложные» и «относительно простые». Из глагольных форм русского языка, к сложным (и редко употребляемым) чаще всего относят: «сделавши», «будучи сделанным»; в английском языке формы причастия: «having done», «being done», «having been done». В виду их специфических свойств и особенностей употребления, большинство носителей русского языка (а так же русскоговорящих, изучающих английский язык), стараются избегать или замещать «сложные образы» в своей речи, постепенно выводя их из своего «активного» словаря, а в дальнейшем, совсем исключая из памяти, «стирая» их и оставляя только те, которые представляется возможным использовать наиболее часто.

Замена «сложных» грамматических форм моделями внутреннего языка, демонстрирует нам не только механизмы их создания и применения, конструирование подобных элементов внутреннего языка указывает на изобретательность и находчивость человеческого мышления, его пластичность и способность к приспособлению. Обобщая, искажая и стирая элементы лексики и грамматики, пользователь языка демонстрирует индивидуальность своего мышления. По словам В.Ф. Петренко, внешняя простота модели внутреннего языка, подсознательно создаваемая человеком, позволяет в деталях рассмотреть особенности его сознания, выявить механизмы конструкции и реконструкции метаязыковых моделей, «вытянуть» их содержание через наружную «эмоциональность» формы для дальнейшего исследования, описания и классификации грамматических категорий языка сознания [6: 14].

Итак, процессы построения моделей внутреннего языка человека (обобщение, искажение, стирание) являются многоаспектными и сложными. Они очень важны не только для продуктивного освоения грамматики как родного, так и иностранного языка, но и для развития творческих способностей человека, создания индивидуального образа мира. Очевидная простота метаязыковых моделей может характеризовать картину мира человека, как «наивную», значительно отличающуюся от логической или научной картины мира. Однако не следует сравнивать ее «наивность» с «незрелостью», а «простоту» с «пустотой», поскольку эти два термина одновременно обобщают все знания о языке, которыми обладает человек, в одно «нечто» емкое и индивидуальное, затем подвергаются искажению и трансформации под действием внутренних образов и опыта человека, а в завершении процесса моделирования, либо переходят в разряд универсальных и часто употребляемых метаязыковых форм, либо стираются из памяти.

Литература

1. Hall E. The Silent Language. New York, 1959. – 238p.
2. Мягкова Е.Ю. Моделирование внутреннего метаязыка при обучении пониманию иноязычного текста // Слово и текст: психолингвистический подход: Сб. науч. тр. / Под общ. ред. А.А. Залевской. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2006. – С. 122–130.
3. Кашкин В.Б. Универсальные грамматические концепты и языковое разнообразие // Филология и культура: Материалы III-й Междунар. научной конференции 16–8 мая 2001 г. / Отв. ред. Н.Н. Болдырев: В 3 ч. Ч. 3. – Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2001. – С.62.
4. Золотова Н.О. Ядро ментального лексикона человека как естественный метаязык: Монография. – Тверь: Лилия Принт, 2005. – 204 с.
5. Залевская А.А. «Промежуточный язык» в разных ракурсах // Слово и текст: психолингвистических подход: Сб. науч. тр. / Под общ. ред. А.А. Залевской. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2008. – Вып. 8. – С. 32–46.
6. Петренко В.Ф. Введение в экспериментальную психологию: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М.:МГУ,1983 – 205с.
7. Пинкер С. Язык как инстинкт: Пер. с англ. / Общ. ред. В. Д. Мазо. – М.: Едиториал УРСС, 2004. – 456 с.
8. Вацлавик П., Боевин Д., Джексон Д. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, патологий и парадоксов взаимодействия. – М.: Апрель-Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. – 320 с.
9. Byron A. Lewis, R. Frank Pucelik, Magic demystified : a pragmatic guide to communication and change, Lake Oswego, Or. : Metamorphous Press, 1982, – 160p.
10. Гриндер Д., Бэндлер Р., Структура магии: в 2-х Т., Изд.-во: Прайм-Еврознак 2008. – 384с.
11. Репринцева М.А. К вопросу о системной организации «наивного» метаязыка (на примере причастия и деепричастия). // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2010. №1 (5): в 2-х ч. – С.196–199
12. Репринцева М.А. Грамматическое и лексическое единство «образов» внутреннего языка человека (на примере английского и русского языков). // Материалы IV международной научно-практической конференции (Кирилло-Мефодиевские чтения). Вып.4. – Севастополь, СМГУ, 2010 – С.215–228
13. Хаксли О. Двери восприятия, Изд-во:  АСТ Москва, 2009 – 224с.